Экономика, несмотря на глобальные кризисы и отраслевые спады, продолжает требовать все больше энергии. Это проявляется и в незаметных мелочах, вроде серфинга в Интернете. Физик Алекс Висснер-Гросс из Гарвардского университета подсчитал, что при просмотре одной веб-страницы компьютер и сервер, к которому он подключен, выделяют 0,02г углекислого газа в секунду. Таким образом, за свой 8-часовой рабочий день сотрудник, активно пользующийся Интернетом, «испускает» около полукилограмма вредного газа.
Cогласно прогнозу Международного энергетического агентства (IEA) и BP, мировое потребление энергии с 2010 до 2030 года вырастет на 33%. По мнению тех же источников, мировой ВВП к 2030 году прибавит на 100%. Таким образом, «дельта» двух величин в трактовке респектабельных аналитиков – это предполагаемая заслуга энергоэффективных технологий. Энергоэффективность стала глобальным общественным трендом в начале 70-х после знаменитого кризиса поставок топлива с Востока. Знаком времени стала популярность движения идейных пользователей общественного транспорта и велосипедистов – Carfree. Но тренд превратился в мейнстрим, как всегда потеряв свою остроту. Кто-то приобрел Toyota Prius и квартиру в особым образом утепленном кондоминиуме, но подавляющее большинство людей даже в Западной Европе и Канаде ездят не на гибридах и велосипедах и спят в обычных домах.
Рынок теплоизоляции – неплохой индикатор реальной популярности энергосберегающих технологий. Тем более что примерно 40% всей потребляемой энергии в экономически развитом северном полушарии расходуется на отопление и охлаждение зданий. До последнего времени мировые продажи теплоизоляции росли примерно на 5% в год, и в 2010 году, по мнению экспертов Global Industry Analysts Inc., должны достигнуть отметки в 24 млрд.евро. Весьма скромные абсолютные показатели, а главное – не впечатляющая динамика. Вряд ли можно вести речь о низкоуглеродной революции и ждать ее скорого пришествия, если на американском рынке энергоэффективных технологий из 300 млрд.долларов инвестиций только 43 млрд.долларов тратятся на разработку и внедрение прогрессивных технологий, а остальные средства идут на поддержание сложившейся инфраструктуры.
Революция энергоэффективности забуксовала и обернулась поступательными движениями, ключевую роль в которых играет нефтехимия и ее производные. И сегодня по-прежнему самый прямой путь к возможному энергетическому перевороту лежит через нефтехимические формулы.
Мир без нефтехимии
В нон-фикшн бестселлере 2005 года «Мир без нас» преподаватель журналистики из Университета Аризоны Алан Вайсман анализирует, что произойдет со средой обитания, созданной человеком, если исчезнет ее творец. В результате исследовательских экспедиций и мысленного эксперимента автор приходит к выводу, что если без своих жителей останется крупнейший мегаполис Земли Нью-Йорк, то через 500 лет следами пребывания людей на Манхэттене будут лишь бронзовые статуи и горы пластиковой тары. В этом месте документальная проза невольно соединяется с упреками многих экологов в адрес химиков, которые уже «наследили» на планете и останавливаться не собираются. «На что мы потратили ценнейшие природные ресурсы?» – критично вопрошает Вайсман, паря в футурологической реальности.
Действительно, на что?
Исследователи из Franklin Associates в духе Вайсмана поэкспериментировали с миром без пластиковой упаковки, сравнив энергозатраты на ее создание и на производство непластиковых альтернатив. Выяснилось, что отказ от полимеров обойдется американской экономике в 58 млн.баррелей в год или 325 млрд.кубометров газа. Ученые подсчитали, что этого хватит на отопление 100 тысяч коттеджей средней руки в течение 35 лет!
Системный отпор «зеленым партизанам» дает исследование McKinsey and Co., изложенное в годовом отчете Международного совета химической ассоциации (ICCA) 2008/2009. Оно показало, что на каждую тонну эквивалента углекислого газа (CO2e), сгенерированного производством в химическом секторе, приходится 2-2,5 тонны CO2e, сокращаемые за счет использования продукции отрасли. Консультанты и ученые «провели аудит» жизненного цикла ключевых химических продуктов индивидуального пользования. Во внимание принимались как энергетические затраты при изготовлении продукта от начала цепочки поставок до продажи, так и энергосбережение, полученное в ходе использования продукта.
Прочность и легкость полимеров имеет прямые энергетические следствия. Пластики составляют 50% объема современного автомобиля и лишь 10% его веса. Детали, полученные из нефтехимических соединений, облегчают самолет более чем на 30%. Не только вес, но и срок жизни агрегата влияет на связанный с ним расход топлива. В 70-е годы автомобиль служил человечеству в среднем 11 лет, сегодня – 17. Синтетическая бумага, на которую переходит все больше глянцевых журналов, издающихся в Китае, не рвется и не мнется, ее можно помыть специальным раствором и печатать новый номер или учебник. Полиэтиленовые трубы имеют гарантированный срок эксплуатации не менее 50 лет – в 2 раза больше, чем у их стальных конкурентов.
Бензиновые присадки, геосинтетика, каучуки, шины – практически все нефтехимические продукты бьют в одну точку, понижая энергоемкость общества.
По иронии же судьбы в массовом сознании химические производные часто ассоциируются с предметами одноразового пользования и проблемой утилизации – пластиковыми стаканчиками или упаковкой, тогда как в действительности они образуют мир с более длительным, чем естественный, жизненным циклом. Вытекающие из долговечности химических продуктов культурные следствия уже на виду: в потребительских моделях поведения продолжительность беспроблемного пользования почти перестала быть одним из признаков качества продукта. Шопинг стал более индивидуальным, ориентированным на личные вкусы.
К 2030 году энергосберегающий потенциал химии может достигнуть 4 тонн и более на каждую тонну CO2e, сгенерированную химическим производством. Более чем достойные показатели. Впрочем, отраслевые цифры меркнут перед отдельными точками прорыва энергоэффективной нефтехимии. По данным Центра по эффективному использованию энергии (ЦЭНЭФ), каждая тонна CO2e, выделившаяся в производстве изоляционных материалов, позволяет избежать выброса 233 тонн CO2e в процессе эксплуатации зданий. Например, литр нефти, потраченный на создание изоляционного пенополистирола, будет сохранять по 75 литров нефти, которые тратились бы на отопление каждый сезон в течение 25 лет, сообщает Ассоциация пассивных домов Европы.
Пропорции – стократные, казалось бы, вот она революция, поскольку 85% энергопотребления зданий приходится на обогрев. Не rocket science, не нанотехнология, а банальная изоляция. Почему же, как было уже отмечено, этот потенциально прорывной рынок не растет?
Отмороженный рынок
Так называемые «пассивные дома», первый из которых был построен в 1991 году в немецком Дармштадте, за счет тотальной теплоизоляции, циклической системы вентиляции и выверенной климатологией архитектуры почти не потребляют коммунального тепла. Критерием пассивного дома является потребление тепловой энергии – 15 кВт/ч на один квадратный метр в год. Им хватает энергии солнца, электрических приборов и тепла от человеческого тела (100 кВт в сутки). Это в десять раз меньше, чем у зданий Западной и Центральной Европы 1950-1980-х годов постройки, и в 5-7 раз меньше, чем у обычных современных европейских новостроек.
Но экологи не любят вопросов о том, сколько уже таких домов и какую долю рынка жилья они занимают. Потому что в самой развитой в этом отношении части света – Европе – их построено всего около 18 тысяч. И каждый пассивный дом, скорее, достопримечательность и повод для гордости местного сообщества, чем серийный стиль жизни. Они вне рынка и вне экономики.
С марта по май 2010 года крупнейшая химическая компания мира и один из ведущих производителей изоляционных материалов BASF в рамках европейского тура возил по разным странам от Голландии до Чехии мобильный энергоэффективный дом. При чтении посвященной данному событию прессы бросается в глаза один примечательный штрих: сообщая об этом доме, СМИ в той же тональности сдержанного восхищения и доброжелательности переходили к истории первых пассивных домов 20-летней давности, отмечая выдумку и смелость пионеров.
Это больше похоже не на отчет о технологической новинке, а на рецензию о приезде в уездный город силача в составе цирка: автор восхищается его силой и, насколько хватит памяти, вспоминает предшественников из прошлых аттракционов. Представим ситуацию, когда, рассказывая о презентации Стивом Джобсом iPad’a, обозреватель компьютеров и гаджетов заканчивает переходом к экскурсу в историю электронных покетбуков. Когда есть рынок, история никому не интересна. Отсутствие рынка в сфере энергосберегающего жилья нового типа оставляет его в зоне модного тренда, хотя модные 20 лет назад компьютеры лежат на свалках под слоем модных компьютеров десятилетней давности.
Рынок недвижимости далек от динамики хай-тека: энергоэффективные дома дороже на 20-25% и пока не востребованы. Однако это не значит, что он неизменен – он заморожен. Главным драйвером изменений здесь выступает нерыночная сила – политика. Укрепившись как общественная ценность, энергоэффективность стала мантрой политиков. В своей предвыборной кампании Барак Обама обещал, что готов влить новые ресурсы в целевую общенациональную программу Near-Zero Energy House по строительству зданий с пониженным (минимум на 50%) энергопотреблением. Программы британских лейбористов и консерваторов на весенних выборах были похожи тем, что обещали «четвертую технологическую революцию» вслед за изобретением паровой машины, двигателя внутреннего сгорания и микропроцессора – сдвиг в сторону низкоуглеродной экономики.
Еврокомиссия уже приняла директиву по повышению энергетических характеристик зданий. 2-й класс энергоэффективности (37 кВт/ч на 1 кв.м в год) должен стать минимально приемлемым для строящихся объектов уже в 2010 году, а 25 кВт/ч на 1 кв.м станет минимумом в 2015.
По расчетам ЦЭНЭФ, в домах 1-го и 2-го классов, не говоря уже о пассивном доме, 70% потенциала эффективности отопления и горячего водоснабжения связано с применением полимеров. Это теплоотражающие пленки на окнах на основе полиэтилена, окна и плинтуса из ПВХ, бутилкаучуковая изоляция стеклопакетов, утепление стен пенополистиролом, а батарей, труб и пола – полипропиленом, полиуретан в окнах, дверях и трубах. Потребности в полимерах при новой застройке Европы вырастут в десятки раз. Это рынок огромных возможностей для нефтехимии, которая имеет все шансы упрочить репутацию теневого лидера энергоэффективной экономики.
Дмитрий Черников, эксперт Российского Союза химиков
